Свобода — какое вкусное слово. А какое желанное! С ранних лет это слово фиксируется в нашем сознании наряду с любовью и счастьем, в то же время являя собой совершенно особое и, не в меньшей степени, желанное состояние. Ценностный ряд таких слов не случаен.
Высшие ценности на то и высшие, они не должны быть достижимы и при всей своей трудной осмысляемости, остаются интересными и привлекательными, причем для каждого индивидуально. Понимание близости достижения ценностей, на мой взгляд, заложено в процессе стремления к их достижению. Вот и договорились, значит чтобы стать свободным, нужно что-то делать! Это первая мысль.
Перебрав ассоциации свободы, думается мне, что свободными могут быть люди творческих профессий. Если в размышлении о свободе идти за Вольтером, считавшим, что делать то, что доставляет удовольствие — значит быть свободным; то логично предположить обязательное наличие в «свободе», помимо какого-то действия, еще и временного промежутка, полагая, что свобода это какой-то отрезок бытия, и что при его достижении наступит… А что наступит, счастье? Вот те раз! Счастлив тот, кто свободен, в свою очередь быть свободным — быть счастливым. Замкнуто как-то получается, несвободно как-то! Помните у Станислава Лема: Сепулькарий — место для сепуления. Сепуление-то, чем занимаются в сепулькариях, но у Лема это было просто забавно, а нам непременно надо знать, что должно произойти, чтобы понять, что ты по настоящему свободен? И, позвольте осведомиться, откуда мы в это желанное состояние свободы-счастья прийдем? Очевидно самое страшное — из несвободы! Это вторая мысль.
Ну да, скажете вы, нашел пример — жизнь творческих людей. Конечно, для многих это упоение свободой мысли, слов и действий. Возбуждает наше воображение тонкая грань перехода из одного состояния в другое, может это и называется поиском истины? Для творческих людей эти «переходы» становится доминантой жизни, ее смыслом и содержанием, ее единственной целью. А что делать остальным? Жить с мыслью о несвободе, стремиться к «золотой клетке», старательно обманывая себя, маскируя для окружающих, или еще хуже, подменяя себе свою несвободу, ее материальными, финансовыми или социальными «плюсами», ее показушной сытостью и довольством жизни?
Познавая мир как борьбу и единство противоположностей, воспринимая окружающее через черно-белый контраст и прочую «право-левость» — мы формируем свой фарватер восприятия мира, если хотите, то границы дозволенного, в том числе и поведения. Границы осознанного, предсказуемого и понятного всем и каждому, зачастую этим и скучного, преодолевая которое испытываешь удовольствие о котором, наверное и говорил Вольтер. Это третья мысль.
Да, область творчества дает возможность почувствовать себя свободным, пока горит свеча, а потом? Потом будет мрак несвободы и желание вкусить ее вновь, поиск музы и озарение. Таким образом, даже вроде бы свободный во взглядах и действиях фотограф в поисках счастья от занятия тем, что доставляет ему удовольствие использует, как это ни странно, видоискатель камеры выхватывая наиболее интересные отрезки реальности и обрамляя их, даже очень красивыми, но все же рамками-границами. Это четвертая мысль.
В этом смысле вспоминается анекдот в основе которого разговор умирающего мужа и сокрушающейся над ним жены — верной подруги жизни, в котором муж вспоминая все свои проблемы и неприятности, вдруг понимает, что почему то когда ему было плохо, всякий раз была рядом… именно жена. Так и свобода, в полной мере познается только в близости ее диаметральной противоположности — свободы с приставкой НЕ-. Это пятая мысль.
Итак, получается, чем больше несвободы, тем сильнее желание вырваться из ее рамок, тем сладостнее вкус желаемого состояния. Да здравствует несвобода? Простите, не слишком ли я свободен в своих высказываниях…? :)))
4
