«О России я могу писать только в Риме. Только там она представляется мне вся, во всей своей громаде», — признавался Гоголь Плетневу, тому самому, что познакомил его с Пушкиным. Почему именно Рим? Почему именно Италия? Разве это всего лишь страсть к хорошей обуви, от которой Гоголь так и не избавился до конца жизни? Вряд ли. Попробуй удержись, не возрази Писателю! А может, написать об Италии, находясь здесь, в России, среди её просторов и душ? Но ведь нет ничего сложнее.
И всё же — что хотел сказать? Чем страдал и чем делился? Сатирик и мистик, романтик и пророк, мечтатель и прозаик. Почему только в Риме он мог писать и думать о России?
Наверное, это неслучайно. Россия и Италия давно связаны невидимыми нитями. Величию России отвечает величие Рима, романтизм Венеции, достоинство и колорит Флоренции, гламур Милана, пафос Палермо, древность Сиракуз, сказочность Таормины. Италия сама по себе — отражение России в ином свете.
Об Италии хочется петь, её можно описывать, о ней можно мечтать, преклоняясь перед её историей, архитектурой, культурой. Несколько раз побывав в разных городах, каждый раз ощущаешь желание вернуться и проверить силу первого впечатления. Берёшь в руки фотоаппарат и перо, чтобы схватить реальность и унести её с собой. Возможно, переосмыслить заново и найти ту самую — удивительную, личную Италию.
Я однажды почувствовал эту близость, увидев одинокого слепого сицилийца с аккордеоном. В свете фонаря он словно летал над площадью, растворяясь в музыке и разливая вокруг гармонию. И только потом я осознал: это ведь Сиракуза, основанная ещё в VIII веке до нашей эры, город Архимеда, город, к которому спускаются склоны Этны. Я стоял у Кафедрального собора, возведённого на месте храма Афины, рядом — церковь Санта-Лючия-алла-Бадия, где хранится «Погребение святой Лучии» Караваджо… И дух захватывало!
Лишь в самолёте «Милан—Москва» я понял: в Сиракузе слишком много Греции. И тогда вдруг представился Гоголь — с той самой загадочной ухмылкой, будто подшутил надо мной, подсунув Грецию под видом Италии. Я почувствовал себя человеком, забывшим дома что-то очень важное. Но было поздно — всё уже случилось.
Может быть, и самому «сеньору Николо», как называли Гоголя итальянцы, Россия возвращалась именно в Италии — иронично, парадоксально, но близко и родно. Там ему хотелось думать о ней и по-доброму смеяться. А нам, его наследникам, всё чаще думается об Италии — непостижимой и до конца не раскрытой. Мы бегаем в поисках утраченных смыслов: в России ищем свою Италию, а в Италии — свою Россию.
Фотоэссе — это жанр сочинения подразумевающий свободу творчества и размышления по поводу когда-то увиденного и пережитого. Написано в свободном и разговорном стиле на любую «зацепившую» меня тему, так или иначе затронувшую мои мысли, чувства и мировоззрение.
Сознаю, коллеги, что здесь мы "лечим" метафизически, а не конкретного пациента, поэтому текст грешит универсальностью, но как ориентир - поможет нам лечить осознанно, в согласии с этапами воспаления и ориентируясь на наблюдаемые явления... читать далее
Каждое письмо имеет значение, но сегодня особый день – я впервые в жизни получил письмо от правящего монарха... неожиданно, но факт
В прошлый раз мы остановились на том, что в ответ на длительное расчесывание, кожа утолщается и это приводит к снижению порога восприятия зуда. Таким образом, возникает своеобразный «порочный круг», который объясняет трудность терапии кожного зуда, но механизм «чем больше пациент чешет, тем больше ему хочется», не единственный... читать далее
Диалог в Facebook:
– Ты где?
– Путешествую.
– Где на этот раз?
– У каннибалов.
– … И как?
– Пока все части тела при мне! :)
Кто-то скажет – не может быть, какие каннибалы в наше время?! Спустя время, после того, как мы в составе экспедиции «Живая параллель в Папуа — Новая Гвинея» провели 3 недели в обществе настоящих каннибалов, мне и самому-то не очень верится. Повспоминаем вместе?
